18 октября в Бурятии началась Неделя бурятского языка. Одним из первых событий республиканского праздника стала презентация сказки "Нарата майла" — "Солнечная поляна", молодого автора Филиппа Стефани, изданной при финансовой поддержке Министерства культуры Республики Бурятия в рамках реализации госпрограммы "Сохранение и развитие бурятского языка в Республике Бурятия". О начинающем авторе и его прошлом в блоге ИА UlanMedia мы попросили рассказать его маму, Наталью Стефани.
Уникальность этой книги заключается в том, что она издана на трёх языках: бурятском, русском и эвенкийском. По мнению экспертного жюри XII Международного всебурятского фестиваля "Алтаргана": "Именно так, на трёх языках, и должны выходить детские книги в Бурятии".
Как говорит Филипп, "идея перевести сказку на бурятский и эвенкийский языки заключается в том, чтобы дети, читая интересные истории, на родном языке, учили его и сохраняли его уникальность". В планах Филиппа выпустить сборник сказок на русском и бурятском языках, а также иврите, ведь художником-иллюстратором его первой книжки была израильская художница Елена Розина.
Филипп Стефани, молодой писатель. Фото: из личного архива семьи Стефани
Первые две книги своему сыну я купила в пять недель. В пять недель… внутриутробной жизни.
Я возвращалась от врача счастливая, она подтвердила моё убеждение: "Случилось!". В магазине "Товары для женщин", который и сейчас на прежнем месте − перекрёстке улиц Ленина и Кирова (площадь Революции), и где сегодня торгуют парфюмерией и косметикой, в 1993 был книжный развал. Для меня, выросшей в годы советского дефицита, красивые детские книги, вдруг появившиеся на прилавках магазинов, были чем-то невероятным.
В тот ноябрьский день я купила "Зарядку для хвоста" Георгия Остера − большую, формата А-4, книгу с яркими картинками и сборник сказок о Карлсоне Астрид Линдгрен с чёрно-белыми картинками. С того дня книги "для сына" я покупала практически ежедневно, просто не могла пройти мимо. Все покупали пелёнки-распашонки, а я − книги.
Возвращаясь в январе 1994 года из взрослой столичной и "счастливой" жизни в глушь "к маме" (папы — отец и отчим — к тому моменту оба умерли), я везла с собой две драгоценности − Филиппа в животе и огромный фанерный ящик с книгами.
В аэропорту на досмотре меня не пропускали, так как ящик был прошит металлическими лентами. В таких ящиках в те годы в магазины поступали упаковки с коробками спичек. Я жила рядом с магазином и мне "по знакомству" ящик продали. Про его перевозку я предварительно договаривалась и даже оплатила, как багаж. Но ящик звенел, и его не пропускали. Я плакала, очередь волновалась. Потом кто-то куда-то сбегал, принёс топор, ящик вскрыли. Убедившись, что в ящике действительно книги, кряхтя, потащили к траппу. Отказать беременной было нельзя – примета. Пассажиры, пересмеиваясь, вслед комментировали: "Крупская к Ленину в ссылку летит!". Оказалось, что летела я в страшную нужду, страх, голод и… жизнь, которую нам подарили. Кто? Наверное, Господь Бог.
Когда спустя месяц после рождения Филиппа, мы с ним наконец-то выписались, мамина квартира встретила нас голыми стенами, "там книги лишь в углу лежали валом". Мама продала всё до нитки, чтобы покупать для меня альбумин – я умирала и меня спасали. Когда нечего стало продавать, деньги на лекарство для меня собирали все наши знакомые и друзья. Для мамы брать деньги даже у друзей, даже "на жизнь!" было неловко и стыдно, но продать книги ей в голову не пришло ни разу. Ведь это были не просто книги, это была надежда, что их обязательно прочитают.
Мы выжили. Выкарабкались. И книги прочитали! И те, что были, и те, что покупали потом, в самое тяжёлое для нашей маленькой семьи время. Я видела, что осуждают: "Им есть нечего, а она книги покупает!", видела, что крутят пальцем у виска, но книги продолжала покупать.
И как оказалось не зря. Как только Филипп научился сидеть, мы усадили его на ковёр и дали в руки книги, которых к этому моменту у него было значительно больше, чем погремушек. Так он и сидел у нас, часами листая страницы и рассматривая картинки. Он был так увлечён, что даже пропустил период "ползания". Патронажная сестра и ближайшие соседи волновались, "что такое, ребёнок не ползает, а сутками "читает"?". Мне волноваться было некогда, я рано вышла на работу. И самое главное, я верила в своего ребёнка. И однажды он встал и пошёл. Правда, поводом была не новая книга, а соседский мальчик, вероломно убежавший с машиной Филиппа на кухню. Филипп его догнал, вернул свою собственность и вновь обратился к книгам.
Конечно, как другие дети он постоянно что-то выдумывал, строил какие-то шатры из подручных материалов, участвовал во всех мальчишеских проказах. Но самым главным его занятием всегда было чтение.
Книги для сына Наталья начала покупать ещё до его рождения. Фото: Оленникова Мария, IrkutskMedia
Я всегда говорила и продолжаю считать, что моей особой заслуги в этом нет, потому что люди на землю приходят такими, какими их задумал Господь Бог, а не потому что папа с мамой воспитали. И всё-таки должна признать, что в раннем чтении Филиппа я принимала участие.
Не умея петь колыбельные, я читала ему по памяти стихотворения поэтов Серебряного века. Поэтому в 3 года у нас в репертуаре помимо естественных для каждого ребёнка, Саши Чёрного, Самуила Маршака и Юнны Мориц... были "И поплыл себе Моисей в корзине через белый свет" Марины Цветаевой, "Письмо к женщине" Сергея Есенина, "Вересковый мёд" Роберта Стивенсона. В четыре года мы выучили "Бородино" Лермонтова, но пропустили "Генерал Топтыгин" Некрасова. В пять – "Август" и "Рождественская звезда" Пастернака из его цикла "Стихотворения Юрия Живаго". Потом с каждым годом в нашу жизнь добавлялись новые и новые стихотворения из этого цикла Пастернака. А самыми любимыми нашими были и остаются "Август" и "Гефсиманский сад". Их, как и "Письмо к женщине" и "Вересковый мёд", мы и сегодня под настроение читаем на два голоса. Бродского, которого Филипп открыл сначала сам в 16 лет, а затем открыл мне, он любит читать один, а я люблю слушать, как читает мой сын.
Конечно, для того, чтобы приучить ребёнка к чтению, ему мало дать в руки книгу. Ему обязательно нужно читать, и мы Филиппу читали. Читали постоянно и ни один раз одни и те же произведения. Поэтому в 2,5 года он сам по памяти рассказывал "Плих и Плюх" Даниила Хармса, листая книжку и сопровождая свой рассказ иллюстрациями. Почтальон Любовь Герасимовна, которая приносила нам детское пособие, буквально падала в обморок от восторга, но не желала верить, что ребёнок рассказывает такой длинный текст по памяти. Говорила: "Да он читает!". "Так быстро в 2,5 года?", – пытаясь её переубедить, смеялись мы.
Естественно, живя в мире грёз и литературных героев, очень рано сын стал сочинять свои истории. И здесь нам снова повезло, совершенно неожиданно он нашёл единомышленника в лице учительницы русского языка и литературы Людмилы Прокофьевны Денисовой, которая стала регулярно давать задания — писать рассказы и сказки.
Потом случился проект "Байкальский калейдоскоп", глава Северо-Байкальского района Игорь Пухарев финансово поддержал идею издавать детский литературно-художественный альманах. Так у Филиппа появились первые публикации его произведений. Поэтому после школы, которую он, кстати, окончил с золотой медалью, сын поступил на отделение филологии ИФМК БГУ. Сегодня он учится в магистратуре Высшей школы печати и медиаиндустрии Московского государственного политехнического университета и связывает своё будущие с книгами и их изданием.
