Журналист "Комсомольской правды" Александр Милкус рассказал о визите в Бурятию. О сакральных местах, достопримечательностях и голове вождя пролетариата ИА UlanMedia публикует увлекательный рассказ.
На страницах "Комсомольской правды" рассказали о Бурятии. Фото: Александра Данилова, ИА UlanMedia
Сначала я увидел голову. Громадную бронзовую голову вождя мирового пролетариата. Кадыком она врезалась в мраморный куб. Казалось, монстроподобный Ильич только что пробил темечком клумбу и скоро вслед за черепом из-под асфальта появятся могучие бронзовые плечи, торс и то, что ниже.
За Головой на голубом и легком здании бывшего Дома Советов, классического конструктивистского стиля, во весь фасад надпись виднелась "С праздником!" Буквы были намертво прикреплены под крышей и покрашены в цвет здания. В комплекте с Головой они создавали на центральной площади Улан-Удэ ощущение вечного праздника. Или, по меньшей мере, вечной радости и восторга, парящими над бронзовой лысиной.
Через дорогу на Голову косились другие бронзовые герои. Тонкие, воздушные бурятские танцовщики застыли в сцене¬ из балета "Красавица Ангара". Он — Енисей, она – Ангара. В конце концов они сливаются вместе. А могло быть иначе?!
На страницах "Комсомольской правды" рассказали о Бурятии. Фото: Александра Данилова, ИА UlanMedia
И уже эта неожиданная перекличка подсказывала: этот город, этот мир – особые. И Голова, претендующая на книгу рекордов Гиннеса, и основательный оперный театр, совсем не традиционный для 400-тысячного сибирского города. А тут еще и новодельные триумфальные ворота, через которые в 19 веке проезжал 23-летний цесаревич Николай Александрович – будущий последний русский царь Николай Второй. Он пробыл в Улан-Удэ один только день, но, судя по рассказам местного люда, успел даже стать основателем одной из ветвей местной аристократии.
Моя, совсем не бронзовая голова, шла кругом пока я на центральной пешеходной улице – местом Арбате – не ткнулся носом в вывеску "Макондо". Макондо, Макондо… Городок, выдуманный Габриэлем Маркесом, основателя магического реализма. Фантастическая и славная жизнь его персонажей происходила именно в Макондо, где история и предания настолько переплетены, что и не поймешь где заканчиваются одни, а начинаются другие.
Вот она, подсказка свыше: Бурятия – это Макондо. Только не книжное, а настоящее, живое, противоречивое, невероятное. И с этим знанием мне стало проще понимать, принимать республику, не заботясь о том, чтобы поминутно стирать с лица неприличное выражение крайнего удивления.
И когда наши чудные, искреннее гостеприимные провожатые, выстроившись полукругом, сначала опускали безымянный палец правой руки в стопку водки, потом посыпали капли вверх и на четыре стороны по часовой стрелке.
И когда нам объясняли почему у буддистов нет кладбищ – засыпали тело землей и на радостях уехали по домам. Чем быстрее холмик над могилой сравняется с землей – тем лучше, значит тело стало прахом. А душа переселилась в другого, в родственника.
— Мы никогда не приезжаем на могилу. Никогда, — говорят мне. – Зато мы ищем в детях черты ушедшего — дедушки, бабушки. Родинку, другой знак. И это доказывает – предки воплотились в следующем поколении. А раньше вообще тело привязывали к коню веревкой – в том месте, где она оборвалась, тело и оставляли – значит там оно должно найти свое последнее пристанище.
На страницах "Комсомольской правды" рассказали о Бурятии. Фото: Александра Данилова, ИА UlanMedia
И когда играли в кости – реальные высушенные позвонки какого-то животного – устраивая "скачки" на "лошадках" и "верблюдах" (каждая плоскость косточки имеет свое название). А наши местные учителя вошли в такой азарт, что пришлось доставать кошелек и делать реальные ставки.
И когда в комплексе "Степной кочевник" (рядом с селом с "вкусным" названием Ацагат) нам показывали, как буряты лечатся, закопав в жирную после дождя землю завернутый в войлок "послед" (кто не знает — это плацента, которая выходит через несколько минут после родов и оберегает зародыш во время развития в утробе). Место, где закопан послед, и есть малая родина человека.
— Когда плохо, когда мы заболеваем, мы приезжаем на малую родину и ложимся на то место, где закопан послед. Даже из Москвы приезжают. И многие хвори проходят, — говорят мне и я уже воспринимаю это как должное. Что ж, родная земля не может вылечить? Может!
Да и могла ли меня не убедить история с лечением последом, когда я уже прослушал лекцию смешливой белозубой бабушки Эрдэни-Дари Доржиевой в местном музее, где в ряд выстроились восковые фигуры знаменитых ламА (ударение на последнем слове). Лекция была о Чойнзон-Доржо Иролтуеве, знаменитом лекаре, знатоке тибетской медицины. В 1895 году в Санкт-Петербурге он провел трансплантацию легких одному из Великих Князей, заменив его человеческие легкие на волчьи. И с этими легкими князь-волк прожил еще тринадцать лет. Вот большая книга с глянцевыми страницами, где про это все написано.
Вообще, в Бурятии все так здорово переплетено, что и не знаешь с какого конца подступиться. Буряты считают образование главным семейным богатством. Это один из самых образованных народов России. При этом все стараются соблюдать буддийские традиции. И как-то одному другому совершенно не противоречит.
На страницах "Комсомольской правды" рассказали о Бурятии. Фото: Александра Данилова, ИА UlanMedia
Знаменитый Иволгинский дацан — что-то вроде монастыря, религиозная территория, на которой стоят дуганы (молитвенные дома). Есть еще и здания университета, где мужчины учатся.
Пришел в дацан — совершай гороо. Это значит, что строения нужно обойти по кругу, обязательно по часовой стрелке. Полагается оставить подношение – пару мелких монеток, конфетку, зефиринку. По всему маршруту – стойки с хурдэ – такие цилиндрики, обычно красные, с рукоятками. На рукоятку нужно нажать так, чтобы хурдэ завращалось. Внутри цилиндрика – тонкие листики с молитвами. Неугомонная Светлана Цыбикдоржиева, одна из организаторов поездки, говорит – листики склеивают в одну ленту всей семьей, бывает на это уходит год, а то и больше. Длина ленты – с километр или длиннее.
Зато учить молитвы не нужно. Покрутил хурдэ – и вроде как молитву прочел. И мир вокруг себя облагородил, мысли стали светлеть.
В дугане сидит лама в бордовой махаяна. На нижней части лица – большая черная повязка. Я боюсь подойти, потревожить – повязка для меня, человека испорченного европейской цивилизацией, означает запрет – не беспокоить, справок не даем. Заходит паренек в поддельном спортивном костюме adidas и вполголоса начинается беседа.
На страницах "Комсомольской правды" рассказали о Бурятии. Фото: Балашов Антон, PrimaMedia
Главная святыня главного то есть Иволгинского дацана – нетленный лама Итигэлов
Рассказывают, что 15 июня 1927 года он сел в позу лотоса и собрал учеников и сказал: "Вы навестите и посмотрите мое тело через 75 лет". А затем под молитву для умерших ушёл в нирвану. В 2002 году тело извлекли из специального ящика и выяснилось – оно не разложилось. Мало того, в нем каким-то удивительным образом поддерживается постоянная температура – около 20 градусов.
Мы заранее получили благословение зайти в дуган, где на возвышении под стеклом все в той же позе лотоса сидит Даши-Доржо Итигэлов. Его тело и череп цвета сандала. Заходить надо с подношениями. У нас в руках шелковые шарфики, сложенные вдвое и повернутые двумя краями наружу – символ открытости и гостеприимства. Шарфики кладут на большую стопку. Выходим. Веселый монах, стоящих на дверях, снизу этой стопки достает такие же шарфики, одним движением завязывает на них загадочный узел:
— Лама вас благословил. Приедете домой, повесьте шарфик на видное место и будет у вас благодать.
На входе топчутся люди в очереди. У них в руках синие бумажки.
— Билетики купили, чтобы посетить ламу.
Мне говорят, что если приехал к Итигэлову издалека и по важному делу, и без билетика можно подойти к священнослужителю на входе и объяснить нужду. Он пропустит и так – если человеку это действительно нужно.
На страницах "Комсомольской правды" рассказали о Бурятии. Фото: Ирина Сураева, UlanMedia
Вообще-то, в Бурятии не одна цивилизация, буддистская, а две. Каким-то макондовским образом пересекающиеся и при этом существующие раздельно, по своим канонам и в уважении друг к другу. Вторая цивилизация – старообрядцы. Или, как нежно их здесь зовут, семейские.
Поговоришь со старообрядцами, и вам расскажут о том, как солдаты по приказу Екатерины Второй в Польше, на Западной Украине и в Белоруссии окружали дома их родных, как давали несколько часов на сборы, как два года шли в Забайкалье с малыми детишками и стариками, прихватив только то, что помещалось на подводы. А помещались в первую очередь иконы. И такое складывается ощущение, что было это не 250 лет назад, а вчера. Вот что такое память семейная…
На сибирских границах уже стояли казачьи заставы. Но зерно для служилого люда приходилось везти издалека. Екатерина и придумала оригинальный способ – пригнала землепашцев. Буряты и старообрядцы подружились. Семейские не занимали земель бурятов, буряты учились у семейских строить деревянные дома – все-таки в них теплее, чем в юртах.
У бурят принято, чтобы каждый знал своих предков до седьмого колена. Мало ли кто в кого перевоплотился. У семейских "глубина" – до восьмого колена. Логика – чтобы не было браков между близкими родственниками.
— А если не находилось такой пары? Пришли ведь не такой большой общиной. – спрашиваю я.
— Тогда шли к бурятам. Крестили бурятку…
Одно из семейских сел – Десятниково – входят в пятерку самых красивых сел России. Ладненькое, ухоженное. Здесь туристический конвейер. По десятку групп каждый день – монголы, китайцы, японцы, испанцы, ну и из России конечно.
На страницах "Комсомольской правды" рассказали о Бурятии. Фото: Ирина Сураева, UlanMedia
Им ярко и всесело рассказывают о культуре старообрядцев, о кухне, обряды показывают. Оладушки печь учат. Не скажешь, что за одной группой уже вторая стоит, ждет очереди.
А как поют! Ну честно, не слышал я чтобы в деревне песню раскладывали на пять голосов – консерватория отдыхает.
Туристы слушают, умиляются, солеными грибочками хрустят. С туристами работают несколько групп – 85 человек – певцы, стряпухи, экскурсоводы. А кто-то говорил, что старообрядцы остались в прошлых веках. Как бы не так…
— В соседней деревне Тарбагатай – музей. И снова я вспоминаю Макондо. Кости мамонтов, старинная утварь, ряды самоваров с подставками, электрическая техника, целый ряд швейных машинок "Зингер". Местные купцы были самыми продвинутыми. Чуть какая новинка появлялась – выписывали из Парижа.
— Это – наше будущее! – кряжистый, басовитый Саша, сын местного священника, кладет широкую ладонь на серое сухое дерево. – Домовина. Ее выдалбливали из целого ствола когда человеку исполнялось двадцать лет. И она лежала в сарае, ждала своего часа.
На страницах "Комсомольской правды" рассказали о Бурятии. Фото: Ирина Сураева, UlanMedia
Я мечтал увидеть Байкал
Столько же слышал, а в своих поездках по стране постоянно промахивался – недолет, перелет. И вот он… Серо-голубое озеро, мелкий песочек, слева сосны, справа кедры. Гид Слава Дмитриев поднимает руки вверх и то же просит сделать всех, кто выстроился на пляже. Движения чем-то напоминают Сурью-намаскара – приветствие Солнцу – набор движений, который используют йоги. Движение делаются, чакры не открываются. С берега Байкал выглядит точно также, как любое пресноводное озеро, что Селигер, что Ладожское. Это на карте мы смотрим на вытянутое синее пятно и понимаем – озеро огромное и уникальное. А без карты… Говорят, зимой тут совсем другое дело – ложится прозрачный голубой лед, вздымаются, кряхтя, торосы…
Летом же Байкал – по крайней мере со стороны Бурятии (со стороны Иркутской области не видел) – это место мало чем отличающееся от подобных курортный побережий – хоть озерных, хоть морских. Застроено гостиничками, гостевыми домами как бог на душу положит. Часто к красивому берегу подходит что-то такое, что напоминает одновременно воронью слободку или мечту бандитов 90-х годов о красоте – то, что произносится с придыханием — БАГАТО! На Байкал едут отдыхать монголы, китайцы. Их все больше и больше. Нужно их куда-то селить, чтобы было и недорого, и соответствовало непритязательным вкусам степных людей.
На страницах "Комсомольской правды" рассказали о Бурятии. Фото: Ирина Сураева, UlanMedia
В чемодан я набил сложил копченный омуль, шоколадные конфетки с кедровым орехом внутри, мед с брусникой, войлочные тапки с загнутыми остроносыми носками. Было бы место – накупил бы много еще чего полезного и вкусного. Но главное хранилось на флешке фотоаппарата.
А вот нам, из европейской части страны поездки получаются дороговаты. В Улан-Удэ авиабилет из Москвы стоит 30 тысяч рублей, летают только две авиакомпании, чартеров нет. Так что, наверное, если прицениваться к банальному пляжному отдыху, пусть даже на берегу Байкала, путешествие окажется дороже, чем в Турцию или Испанию. Но вот если проявить пытливость и погрузиться в атмосферу здешнего магического реализма, в переплетение буддистской и старообрядческой культур, тогда любых денег не жалко. Потому что такого уж точно вы ни в какой другой стране мира не увидите.
ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:
Испанские журналисты подготовят фильм о Бурятии
Турэксперт из Москвы: Бурятия — одно из интереснейших мест нашей стран
