Актер Буряад театра Баста Цыденов — человек уникальный. Его голос способен проникать в самую душу собеседника, хотя говорит он о самых простых вещах: литературе, счастье, старости, роли прогресса в современной жизни. Актер считает, что книги должны поражать глубиной, но у многих современных авторов этой глубины нет, считает, что главный наш путь — к счастью... Почему Баста Цыденов выбирает японских классиков, какое произведение запомнил больше всего и где находится океан старости — читайте в возрождённый рубрике UlanMedia (УланМедиа) о любимых книгах.
Хэмингуэй и счастье
Так случилось, что когда недавно начал перечитывать Эрнеста Хэмингуэя (когда-то читал в молодости) — было совершенно другое впечатление. Когда книгу читаешь уже в другом возрасте, то совершенно другое впечатление, совершенно другие открытия, совершенно другие взгляды. Думаешь, а почему я раньше этого не замечал? Почему раньше я об этом не думал? Всегда есть какое-то чувство вины, что в осознании немножко опаздываешь. Чего-то не увидел, чего-то не заметил, что-то не услышал. Потом открываешь это в своих близких, друзьях сквозь призму литературы. Но иногда бывает уже слишком поздно.
"Старик и море" (12+), безусловно, о счастье. В конце он говорит: "Ах, хотел бы я купить себе немножко счастья, ели его где-нибудь продают. Счастье приходит к человеку в любом виде, разве его узнаешь? Допустим, я взял бы себе немножко счастья и отдал бы за него все, что спросят".
И, наверное, в противовес этому хоть он боролся, но проиграл. Человек не должен знать, проиграет или не проиграет он. Всегда должен быть стимул, всегда должно быть направление, цели, движение к счастью.
"Книги должны поражать глубиной". Фото: Марина Пантаева, UlanMedia
Японские классики и бурятская литература
Самое любимое занятие — читать. Больше всего я люблю японскую литературу. Отдаю предпочтение классику: сначала Рюноскэ Акутагава, затем Юдзо Ямамото. Я люблю японских классиков, их порекомендовал бы. Очень тонкие, милые рассказы. Очень добрые тонкие жизненные ситуации. Очень простые и в то же время очень глубокие по своему смыслу. Они очень близки к человеку, человеческой душе, человеческим поступкам, к человеческим страданиям, к любви.
Конечно, были периоды и времена, когда вообще не хотелось читать. Просто в жизни происходят, можно сказать, депрессивные моменты, когда ничего не хочешь. Потом это проходит, и как-то заново начинаешь открывать небо, солнце, людей.
В бурятской литературе я больше склонен, наверное, к поэзии. Баир Дугаров, Дондок Улзытуев, Намжил Нимбуев. Честно говоря, я плохо знаю бурятскую прозу. Я больше увлекался поэзией, увлекался ульгэрами, народной гэсэриадой.
Актер Буряад театра рассказал о любимых книгах. Фото: Марина Пантаева, UlanMedia
Меня бабушка учила ульгэрам наизусть, мама рассказывала первые сказки. А потом, помню, когда я учился в третьем классе, мама дала мне книгу Джека Лондона "Белый клык" (6+). Я с таким упоением его начал читать, про этого метиса волка и собаки Белого клыка, про его жизнь, про его первые драки, про его первые боли и страдания, как он выживал в этой жизни среди волков. И вот я впервые вообще открыл книгу, открыл чтение. Впервые открыл Джека Лондона. Впервые открыл, как это интересно читать книгу. Я вот посоветовал бы молодым людям, даже с первого-второго класса читать "Белого клыка". Это здорово. У меня до сих пор это впечатление осталось. Наверное, оттуда у меня идет любовь к чтению.
Дарима Линховоин: "Я терпеть не могла книги и рвала их"О глубине
Я бы сказал, что книга это тот же мастер, которого ты должен искать всю жизнь, тот же учитель, тот же наставник. И наверное с периодами, с возрастом открываешь новое что-то. Я сейчас заново открываю Ремарка.
Книга, мне кажется, это основной наставник, основной учитель, основной собеседник. Открывая какого-нибудь автора, ты открываешь в себе мощный мир. Вот это самое главное, самое интересное и самое нужное в литературе: открывая книгу, открываешь в себе что-то нежное, красивое, здоровое, чистое, большое.
Современная литература? Однажды я пытался японца Харуки Мураками почитать... Выбросил. Я даже не помню. Там нет глубины какой-то, нет тонкости чувств. Мне подарили двухтомник "Он и она" (18+). Там современные молодые писатели. Я тоже начал читать. Так и оставил. Потом подарил молодому человеку. Ну не получается у меня. Мне кажется, что в классике столько мощного, большого, которого я вообще чуть-чуть знаю.
"Самое любимое занятие — читать". Фото: Марина Пантаева, UlanMedia
Параллельные открытия тоже, конечно, бывают. Допустим, я ставил спектакль Кацусика Хокусая и открыл для себя не только этого драматурга, но и художника Хокусая, открыл совершенно другую Японию, другую философию. Читая Хэмингуэя, задумываешься о своем, начинаешь понимать нашу бурятскую философию. Вот почему называется "Старик и море"? Почему Хэмингуэю дали Нобелевскую премию за "Старика и море"? Ведь он до этого писал, был известным писателем. А когда написал "Старика и море", все вдруг ахнули, все начали восхищаться, аплодировать и дали ему Нобелевскую премию. А я благодря ему открыл для себя простую бурятскую поговорку.
Мама и бабушка все время мне говорили до своего ухода: "вот оказывается, что такое океан старости". В молодости я этого слова не понимал "океан старости", почему океан? А потом сам начинаешь это открывать... Ты живешь и думаешь, до старости еще далеко. А когда оно само приходит, когда чувствуешь, что у тебя осталось еще чуть-чуть, просто оглядываешься в свое прошлое.
Наверное, самый большой грех — рыться в прошлом. Так говорил Габриэль Гарсия Маркес. Самое противное и самое ненужное — это рыться в своем прошлом. Что такое океан старости? Да, я задумывался. Это когда есть огромное прошлое, это не только то, что с тобой случилось, это то, что было, что получилось, что ты переживал, то, что ты пострадал, потерял, нашел. Все вместе. Вместе с твоими прошлыми друзьями, родственниками, близкими людьми. Это такое огромное прошлое. И смотря вперед, то, что тебя ждет. Единственное, что ты испытаешь — смерть. И вдруг начинаешь думать, что такое жизнь. Поэтому, читая Хэмингуэя или играя Хэмингуэя, я открываю, я задумываюсь. Вдруг вспоминаю слова Маркеса — "Только не ройся в своем прошлом! Это самый большой грех!".
"Молодежь меньше читает из-за влияния компьютеров". Фото: Марина Пантаева, UlanMedia
Мне кажется, что молодежь сегодня меньше читает из-за большого влияния компьютера. У современной молодежи появилось клиповое мышление. Там-там-там по чуть-чуть, и он, так сказать, нарисовал для себя картинку, общее поверхностное мнение. И человек уверен, что он все знает. Но нужно уходить в глубину, в тонкости более глубокие.
Это мы их не научили. Просто не успели, растерялись. Появились компьютеры, и мы перестали обращать внимание на молодежь. "Ах, пусть сидит". Но придет другое поколение, которое задумается, которому не очень интересно будет долго сидеть за компьютером. Только для работы и все.
Когда я был маленьким, у меня ничего не было. Но было воображение. Для меня, как актера, который здесь работает, который хотел быть актером, самое главное для меня — воображение. Оно, наверное, мне помогло, потому что у меня не было ничего. Я все воображал. Я воображал, мечтал. Брал палку между ногами, хлестал по бокам палки и воображал себя всадником. Воображал кусок дерева в пыли и песку машиной. И для меня это был огромный мир. Тут же около дома в грязи, пыли, песке брать кусок палки или кусок бревнышка маленького и делать из него машинку и ездить. Для меня это был мир, огромный мир. Нет никакой ущербности в том, что у тебя ничего нет.
Впервые текст был опубликован на нашем сайте в 2016 году.
